По карману ли нам обещанный подарок Трампу на его инаугурацию?
Чем больше разговоров о мире, тем дальше от него самого.
Именно такое впечатление складывается от невиданной активности дипломатов, политиков и заграничных посланников-посредников вокруг готовящегося соглашения об урегулировании между Израилем и Ливаном, которое, по всем признакам, уже вот-вот.
Более всего настораживает как раз эта активность – какой-то ажиотаж, демонстративный оптимизм и явное ощущение спешки. Словно кто-то тычет договаривающимся сторонам громко тикающие шахматные часы, где стрелка завершает круг – и красный флажок вот-вот упадет, возвещая конец партии, извините за нечаянный каламбур …
Самое интересное, что так оно и есть. Разве что, кроме примера с шахматными часами. Но директивный срок воцарения мира действительно установлен. Отсюда и спешка.
Щедрость в рассрочку
Избранный президент Трамп, опровергая алармистские прогнозы по поводу его прихода к власти, заявил, что будет не развязывать войны, а прекращать их. Как и когда он собирается остановить войну между Россией и Украиной, пока вовсю догадки. А по поводу войны Израиля, он, напутствуя премьера Нетаниягу сразу после избрания, выразил пожелание, чтобы она прекратилась еще до его вступления в должность – 20 января.
В израильском руководстве, ожидавшем возвращения Трампа в Белый дом, как прихода Мессии, заявили, что намерены сделать ему этот подарок.
Пусть не в полной мере – в рассрочку.
Как и, главное, чем закончить боевые действия в Газе, в Иерусалиме не знают – во всяком случае, сформулировать не могут. Нельзя же считать конкретным планом или даже общей концепцией чисто эмоциональную формулу «полная победа»? В Газе нет Рейхстага, над которым можно было бы водрузить бело-голубой флаг и показать его всему миру. Нет даже главаря ХАМАСа, которого можно было бы заставить подписать акт о капитуляции и на этом считать миссию разгрома врага выполненной. А даже если бы был и подписал – что дальше? На этот вопрос нет ответа, а без него непонятно, что будет победой и на чем завершать войну.
На севере ситуация проще. Вернее – не так безнадежна. В Ливане хотя бы есть государство. Пусть весьма условное, с ограниченной ответственностью, лишь формальным суверенитетом, однако номинально – оно существует. Есть, кому взять то, что ему дадут, кому подписать мирные соглашения, когда до них дойдет.
И если цель процесса – подписание бумаг, то можно преподнести их долгожданному президенту в качестве подарка на его инаугурацию в знак особой признательности и безмерной любви. Пусть оценит нашу щедрость, жертвенность и доброту к нему.
Потому что рассчитывать, что эти соглашения принесут Израилю мир или хотя бы надежную тишину на севере, и правительство Ливана способно выполнять содержащиеся в них обязательства – крайне наивно. Это как ждать, что заверения в любви пылкого старшеклассника приведут не к торопливому сексу на заднем сидении папиной машины, а к женитьбе под хупой и долгой совместной жизни. Поверить в такое может только прыщавая девица, которую склоняют первый раз. В правительственных кабинетах ни в Иерусалиме, ни в Вашингтоне, ни даже в Дамаске таких нет. Но прикидываться умеют – опыт большой.
Фальшивое неведение
Представитель американского президента (еще Байдена) Амос Хохштейн, который в напрасных попытках привести к хоть какому соглашению намотал в треугольнике Вашингтон-Бейрут-Иерусалим миль и часов на зависть профессиональному летчику, воспринял признание израильтян в намерении сделать подарок Трампу как гарантийный вексель – и вновь примчался в наш регион.
Хохштейн всегда резко усиливал свою миротворческую активность, когда Израиль переходил в наступление и над «Хизбаллой» нависала реальная угроза разгрома.
В сентябре, еще до устранения Насраллы, но уже после «атаки пейджерами» и ряда важных ликвидаций, когда стало ясно, что у «армии Аллаха» затряслись поджилки – вот-вот обвалится совсем, Хохштейн прилетел для очередного кона переговорной игры, имея в рукаве крупный козырь.
Это было обращение Байдена и Макрона с призывом к немедленному прекращению огня на 21 день, в течение которых, как уверяли президенты, можно будет достичь «соглашения о границе между Израилем и Ливаном», что позволит предотвратить полномасштабную войну и обеспечить «возможность безопасного возвращения жителей приграничных районов в их дома».
Весь этот документ, в каждой его фразе, был примером лжи и лицемерия. Президенты великих держав делали вид, будто не знают, что Израиль ведет боевые действия не с Ливаном, а с «Хизбаллой», и это ни в какой мере не территориальный конфликт. Что «Хизбалла» воюет с Израилем не из-за границ, а ради уничтожения Израиля. Эту цель шейх Насралла, пока был жив, провозглашал постоянно и открыто. То есть тут ситуация довольно простая, в точности соответствующая формуле Голды Меир: «Мы хотим жить. Наши соседи хотят видеть нас мертвыми. Это оставляет не слишком много пространства для компромисса».
Оба президента прикинулись незнайками и поставили во главу угла территориальный спор, которого нет, по той же причине, что пьяница из анекдота ищет кольцо не там, где потерял, а под фонарем.
Здесь все просто. Если есть территориальный спор, его можно так или иначе, пусть даже теоретически, решить соглашением о границах. А если его нет, то конфликт разрешается только исчезновением одного из оппонентов.
Вот именно об этом и идет война.
Роль предвзятого судьи
Несмотря на хвастливые заверения лидеров «Хизбаллы» (пока они были живы) в скором падении еврейского государства, ей не удалось обрушить его, хотя превратить живописный, процветающий север Израиля в безлюдный край, полигон для ракет и ПТУРСов у нее получилось.
Сердобольное мировое сообщество постоянные обстрелы соседней страны «Хизбаллой» и опустошение ею десятков городов и поселков войной не считало. Ведь это происходило с Израилем и евреями.
И лишь когда Израиль сам стал точно и эффективно отвечать на агрессию, уничтожая главарей и командиров террористической группировки и ее арсеналы, когда уцелевшие, но деморализованные боевики бросились бежать подальше от израильской границы, военная мощь «Хизбаллы» была подорвана и сама организация оказалась на грани исчезновения – мировое сообщество всполошилось: «Это что ж такое! Никак война? А мы — за мир!»
И американский президент (еще Байден) послал на Ближний Восток Хохштейна срочно спасать «Хизбаллу». Неслучайно все предложения по мирному урегулированию начинались с немедленного и длительного прекращения огня.
Каждый, кому довелось участвовать в уличных драках или поединках спортивных единоборств, а даже наблюдать их из зрительного зала, знает эту ситуацию.
Вот один из участников пропускает тяжелый удар и оказывается в состоянии грогги. Естественная реакция его противника: тут же, пока он не пришел в себя, продолжить наносить удары – и тогда один из них почти наверняка окажется нокаутирующим – противник окажется на полу, и бой закончится за его выбытием. А единственным спасением для «поплывшего» может быть: в уличной драке – появление ментов или жен, на ринге – вмешательство судьи; пусть поправит кимоно, подтянет сбившуюся перчатку, вызовет врача – лишь бы остановил бой, хотя бы на время. Если судья на его стороне – он так и сделает.
Во всех войнах Израиля сердобольное мировое сообщество выступает в роли такого предвзятого судьи.
Собственно, этим и занимается Хохштейн в своей миссии. Он челночит между Бейрутом и Иерусалим с благородной до святости целью – привезти соглашение о перемирии. То есть бумагу, единственным практическим результатом которой станет временное прекращение огня, что позволит уберечь «Хизбаллу» от неминуемого и скорого разгрома, если ЦАХАЛ продолжит выполнять свою миссию в Ливане.
Никакого иного результата от этого соглашения, на которое с надеждой уповают и в Вашингтоне, и в Дамаске, и в Тегеране, и даже многие в уставшем от войны Израиле, ждать не стоит. Поскольку соглашение о прекращении огня будет подписано с правительством Ливана, которое не контролирует «Хизбаллу» (скорее наоборот – она контролирует его), а с Израилем воюет как раз «Хизбалла».
То есть это будет пустая бумага, которая ни в коей мере не принесет мир Израилю, покой израильтянам и возвращение жителей севера страны в свои дома.
Коренное противоречие
Известно на уровне аксиомы (и все, ведущие переговоры о замирении между Израилем и Ливаном, а также склоняющие к ним со стороны, это знают), что войну можно предотвратить или прекратить только при двух обстоятельствах.
Первое. Если обе конфликтующие стороны договорятся не вести ее.
Второе. Если одна из сторон (или они обе) окажется не в состоянии ее вести.
В конфронтации Израиля с «Хизбаллой» (не с Ливаном – он с Израилем не воюет и на воюющую с его территории террористическую армию повлиять не может) первое обстоятельство невозможно. Шиитская группировка практически независима от правительства Ливана, но абсолютно зависима от режима Ирана. «Хизбалла» создана Ираном, содержится, поддерживается и курируется Ираном с единственной целью – для вооруженной конфронтации с Израилем. Без конфронтации с Израилем она Ирану не нужна – ее существование бессмысленно, и оно прекратится. Следовательно, договариваться о прекращении конфронтации с Израилем для «Хизбаллы» равносильно тому, чтобы вести переговоры о своей самоликвидации. Так что этого не будет, потому что не может быть никогда.
Таким образом, теоретически осуществимо только второе обстоятельство. И к этому стремятся обе стороны (каждая в свою пользу, разумеется).
Покойный Насралла не раз объявлял, что уже близок к этой цели: Израилю нечего противопоставить возрастающим возможностям «Хизбаллы», и очень скоро «сионистский режим» падет под напором «исламского сопротивления».
Надо сказать, Израиль и сам косвенно подтверждал эту идею, особенно последний год, — почти безропотно снося все новые удары и угрозы все новых желающих покуражиться над ним и потешить свое эго безнаказанным глумлением над прежде грозным региональным чужаком, внезапно оказавшимся удобным мальчиком для битья.
Лишь в последние три месяца, благодаря умелым действиям армии и разведки, сокрушительным ударам по шиитскому монстру в Ливане, ситуация изменилась. Стало ясно, что стороной, которая окажется не в состоянии вести войну, будет все-таки «Хизбалла».
Если вернуться к аналогии со спортивным поединком, это она находится в состоянии грогги, слоняется по рингу с болтающимися руками, машет ими лишь для того,чтобы удержать равновесие, в ожидании нокаутирующего удара. И уповает на вмешательство предвзятого судьи, который остановит бой, как на единственное спасение.
Тут и подоспел Хохштейн со своей давней безнадежной миссией, на этот раз окрыленный обнародованным желанием израильского руководства сделать подарок Трампу: мол, признались – теперь отвечайте за базар…
Судя по заявлениям американского посредника, мирное соглашение уже почти готово — то ли на 90 процентов, то ли на 95, то ли на все 98.
Споры идут лишь о сущих мелочах – кто будет контролировать его соблюдение. Вариантов немного. Либо ЦАХАЛ, на чем настаивает Израиль и с чем категорически не согласен Ливан, не говоря уж о «Хизбалле». Либо ливанская армия (от чего ее командующий уже отказался) и миротворческий контингент UNIFIL, доказавший свою слепоту, глухоту, робость и взяткоемкость за 18 лет исполнения подобных полномочий после Второй ливанской войны. То есть – никто и никак.
Как можно понять из того, что сообщается публично о содержании будущего документа, не вызывает разногласий лишь то, с чего начнется осуществление соглашения: немедленное прекращение огня на 60 дней и вывод ЦАХАЛа с ливанской территории. Поскольку власти Ливана не могут гарантировать, что «Хизбалла» не будет вести обстрелы израильской территории, речь идет исключительно о прекращении огня со стороны Израиля. То есть о той самой передышке, которая позволит шиитской группировке получить крайне необходимую ей возможность перевести дыхание, чтобы прийти в себя, уберечься от разгрома и в дальнейшем — восстановить силы для возобновления боевых действий.
Таким образом, этот документ, который, если верить оптимистичным заявлениям Хохштейна и радостным предвкушениям наших местных миролюбцев, все же будет вскоре подписан, является соглашением о спасении шиитской группировки, существующей ради угрозы еврейскому государству.
Всем непредвзятым наблюдателям ясно, что единственной порукой безопасности Израиля с севера является полный разгром «Хизбаллы» и недопущение восстановления ее военных возможностей в будущем. Однако именно на предотвращение этого направлено соглашение, которое с такими усилиями пытается навязать сторонам Амос Хохштейн – посланник уходящего президента Байдена, чтобы правительство Израиля могло преподнести новому президенту Трампу подарок на его инаугурацию. По карману ли нам такой дорогой подарок? Не лучше ли найти какой-либо другой способ выражения преданности будущему хозяину Белого дома?
Взятие мира по методу Жукова
Значит ли это, что соглашение об урегулировании с Ливаном вообще невозможно, и мы обречены на вечную войну на севере, пока там физически существует «Хизбалла»? Конечно, нет!
Война не может вестись бесконечно. Когда-либо придется подписывать соглашение о ее прекращении – и да, с правительством Ливана, какое оно ни есть. Но заключать его следует не раньше, чем правительство этой непутевой страны само станет умолять Израиль о мире и будет готово взять на себя ответственность и риск обуздания «Хизбаллы» ради того, чтобы сохранить свое государство, уберечь его от развала и обрушения в каменный век. Когда перед ним реально и однозначно встанет эта альтернатива: либо Ливан покончит со своеволием «Хизбаллы», либо Израиль покончит с Ливаном.
До этого еще не дошло, мы еще не сделали достаточно для осознания этой понятной и логичной альтернативы — и ливанской властью, и ливанским обществом, и населением Ливана. Хотя такие возможности у нас есть, а другого способа избавиться от угрозы с севера – нет.
Да, это потребует немалых усилий и времени. До инаугурации Трампа можем не уложиться. Но готовность израильского руководства поспеть с мирным соглашением к обозначенному сроку похоже на печальной памяти жуковские штурмы Второй мировой. Тогда «маршал Победы» стремился захватывать города и рубежи к знаменательным датам, что стоило его армии огромных лишних потерь. Теперь мы стараемся поспеть к знаменательной дате с достижением «мира», что тоже может привести к излишним потерям в будущем.
Когда стратегия определяется не объективными условиями и реальными интересами государства, а календарными сроками, потери неизбежны.
Владимир Бейдер