После трёх месяцев перерыва вернулась опера. Потому что война идет бог знает в каком направлении, и откладывать открытие оперного сезона больше некуда, со всем уважением к окружающему пипецу.
Короче, кто после нелёгкой во всех отношениях недели ходил на «Лючия ди Ламмермур» Донеццети — тот я. Конкретно эту оперу я люблю за две вещи. За невероятные партии сопрано и за незатейливость сюжета. Сюжет вечен, но я напомню, чтобы не гуглить если кто забыл: мужчины создают себе всевозможные трудности и собираются решить их за счёт женщины, нисколько не принимая в расчет ее чувства, с абсолютно предсказуемым результатом. Весь первый акт брат, любовник, духовник и начальник безопасности Лючии пытаются свести несчастную девушку с ума и не без успеха. Во втором акте она таки теряет рассудок, убивает в первую брачную ночь жениха (сопутствующие потери, но кто ж их считает), поет небесной красоты арии и умирает. Все, и любовник, и брат, и хор очень сожалеют о ее безвременной кончине, поют чрезвычайно жалобно о том, как жаль что из Лючии не удалось извлечь достаточно пользы, она ведь могла бы детей родить и борщи варить (обидно, да?) и уходят под шелест занавеса. Классика во всей красе, люблюнимагу.
В поставке Омер Бен-Саадия нет ничего из ряда вон выходящего. Простая скуповатая сценография, действие происходит в сером мраморном зале то ли дворца, то ли гробницы, то ли вокзала, что по сути одно и то же. Хор то чёрен, как стая воронов, то бордов и лилов, как запекшаяся кровь, баритон и теноры в бородах, медалях и позументах, но без оружия. В черном и главной героини компаньонка, и служанки. Светла одна Лючия. Белое платье, черное ложе, спускающиеся с потолка, как клетка для певчей птички — вот и все декорации. Но в них режиссер ухитряется построить целый мир, приставив к белой Лючии четырёх одетых в белое балерин, то ли ангелов, то ли зомби. Белая свита несчастной девушки, пешки в черных мужских играх, добавляет сценической жизни достоверности. Лючия не одна страдает, любит и погибает из за любви — есть много их, имя им легион.
Хила Фахима, блистательная жемчужина Израильской оперы, как нельзя лучше подошла для роли Лючии как внешне, так и своим потрясающим голосом. Если вы хотите услышать идеальное сопрано, легкое, сверкающее, звонкое, как весенний ручей и чувственное, как ментоловый шоколад — постарайтесь попасть на спектакль, в котором она солирует. Во втором акте она настолько трагична, настолько глубоко несчастна, что зал сидит как под гипнозом, слушая сложнейшую сцену безумия, где долгих десять минут голос флейты и голос Нилы звучат соревнуются в тоске и отчаянии.
Финал немного смят стенаниями Эдуардо, которого Оресто Казимо спел плосковато и простовато, но когда он, в добрый час, воспользовался бутафорским кинжалом по названию, хор, как обычно, спас ситуацию.
Есть ещё несколько представлений, и если вы ещё не купили билеты, поспешите. Став законченным пессимистом, я считаю что ходить в оперу нужно при любой возможности в этом безумном мире, в котором непонятно, когда представится следующая возможность.
Фото мои, как обычно, не очень, но в сети полно хороших. Себя на фоне красоты не выставляю, кто сходил к косметологу в четверг, в пятницу селфиться не спешит.
Шуламит Примак