Чем война, которую ведет Нетаниягу, отличается от той, что воюет Израиль, и как это отражается на ее результатах
Владимир Бейдер
Категорический отказ правительства создать государственную комиссию по расследованию событий 7октября побуждает многих самодеятельных исследователей снять с себя обет молчания по поводу собственных суждений и рассуждений о причинах и предпосылках этих событий до обнародования свидетельств и выводов профессиональной комиссии. Раз их не будет – то и нам нет нужды молчать.
Тем более, что гораздо менее щепетильные конспирологи, штатные бойцы и добровольцы славного бибипропа, и так не молчали. Им не было нужды дожидаться достоверных свидетельств: они всегда знают, кто виноват, — кто им хотелось бы, чтобы был виновен, тот и будет. Потому они так не хотели создания комиссии – зачем им факты, противоречащие конструкции, которую они сами слепили из спущенных сверху и передаваемых друг от друга слухов? Зазорно им уподобляться, но и чрезмерно смущаться собственного мнения теперь уже не стоит.
Комиссию по расследованию 7 октября так долго не создавали, что за это время накопилось фактов и событий на еще одну комиссию, которую, как и первую, тоже не создадут. Так что нет нужды выдерживать добровольный карантин – и рассчитывать следует только на себя.
Оговорка по Фрейду
Новое название текущей войны, которое Нетаниягу провел официально, на правительственном уровне, через два года после ее начала, не просто ее переименование, а – разоблачение.
И дело тут не в формулировке, а в самой что ни на есть сути.
Еще на начальном этапе этой войны Биби пытался назвать ее «Мильхемет ткума», то есть Войной за возрождение, и даже время от времени именовал ее так в своих выступлениях. Но это название как-то не прижилось.
Израильское общество оказалось более взыскательным к определению происходящего с ним, чем его официальный лидер.
В самом деле, возрождать можно лишь то, что было полностью разрушено, уничтожено — исчезло.
А 7 октября нам был нанесен ошеломляющий, тяжелый, оскорбительный удар, самый страшный – это правда – со времен Холокоста и напоминающий о нем. Но Израиль – еврейское государство, израильское общество – им разрушить не удалось. Они пытались, но не смогли.
А вот что действительно было разрушено тогда в хлам – политический имидж Биньямина Нетаниягу. На следующий день после трагедии такого политического лидера просто не существовало. Подобно дождевику, промокшему насквозь от внезапного ливня, его следовало выбросить как совершенно бесполезную, не выполнившую своего основного предназначения вещь.
Мало кто сомневался тогда, что вскоре именно так и произойдет. Даже министр-экстремист Бецалель Смотрич – не самый совестливый человек на свете – сказал в своем кругу (что стало недавно известно и не было потом опровергнуто): «Нас теперь сбросят в течение 48 часов и будут правы!». Так и должно было случиться, а не случилось лишь по одной причине: из-за войны.
Мы жаждали сатисфакции после пережитого потрясения. Все общество было мобилизовано (кто буквально, кто морально) для скорейшего нанесения ответного удара, и все, что могло оттянуть, отвлечь от него, считалось несущественным на тот момент. Сначала разберемся с ХАМАСом, а уже потом – с оказавшимся несостоятельным лидером и провалившимися генералами – таков был национальный консенсус.
Израильтяне проявили высокую гражданскую ответственность, согласившись, несмотря на жестокое разочарование и обоснованное недоверие, идти на войну с тем, что есть, — лишь бы сокрушить ХАМАС, освободить заложников и вернуть себе чувство безопасности и поруганную честь.
Степень гражданской ответственности Биньямина Нетаниягу оказалась куда ниже. Воспользовавшись великодушием израильтян, вынужденно оставивших его на командном посту, он повел их на другую войну – за возрождение себя, своего политического имиджа, разрушенного 7 октября.
Когда Биби предложил так ее и назвать еще в декабре 2023-го, это была типичная «оговорка по Фрейду». И хотя народ не принял даже этого названия, именно эту войну Биби и вел.
Универсальный тест
Я понимаю, что это утверждение выглядит всего лишь как авторская версия. Но у меня есть совершенно объективные и простые доказательства того, что так оно и есть.
Мы живем в эпоху пост-правды и свободы распространения лжи, непомерно расширенной возможностями социальных сетей. Поэтому к любой информации, в достоверности которой мы не можем убедиться физически, следует относиться осторожно, даже подозрительно.
Особенно, когда речь идет о делах секретных – военных, разведывательных, политических, дипломатических, о которых простым посторонним людям (то есть практически любому из нас) знать не то что нельзя, просто не положено.
В общем, если из каждого утюга становится известно то, что вам, человеку со стороны, знать не следует, то почти наверняка эта информация специально для вас и таких, как вы, приготовлена – именно в том виде, в той интерпретации и той степени достоверности, как ее источник заинтересован, чтобы вы узнали. Следовательно, почти наверняка это PR-ход, пропагандистский посыл, а то и просто фейк в интересах изготовителя.
Это я к чему? Что никакой информации – никому и ничему — верить нельзя, все ложь и подлог? Да ни в коем случае! Верить можно – но только себе самому, своему здравому смыслу, и лишь на его весах взвешивать всю лапшу, которую вам щедро наваливают на уши, даже если в форме нимба.
Есть универсальный способ распознавания фейков. Его можно сформулировать так: «То, что не соответствует логике, здравому смыслу, не соответствует и действительности».
С его помощью не всегда можно узнать, что было, но чего точно не было и быть не могло – наверняка.
Давайте прямо сейчас попробуем этим универсальным тестом проверить на соответствие реальности загадки войны в Газе.
Спрятанная разгадка
Эта война не только самая продолжительная в истории Израиля, но и самая странная. И главная ее странность заключается как раз в ее продолжительности.
Вот самый главный, ключевой вопрос: «Почему в течение двух лет боевых действий Израиль так и не смог одолеть самого слабого из своих постоянных врагов?»
Нам всем очень важно ответить на этот вопрос объективно и правильно. Ведь самый быстрый и простой ответ на него: «Потому что таково сегодняшнее состояние ЦАХАЛа: солдаты не умеют, а генералы не хотят воевать. Армия так же беспомощна, какой была утром 7 октября, когда ее застали врасплох, — то был не внезапный провал, а проявление общей системной разрухи».
Именно эту нехитрую мысль повторяют нам на все лады депутаты и министры, записные пропагандисты со всех трибун, включая парламентскую, и многочисленные токбэкисты в соцсетях, подкрепляя ее утверждениями о том, как генералы, сплошь трусы и леваки, висли на руках у бесстрашного Биби, не давая ему воевать в полную силу.
Ну, применим наш тест… Несмотря на широкую распространенность и кажущуюся очевидность этой версии, есть в ней по крайней мере три разоблачительные логические нестыковки.
Первая. Никто из токэбикстов не был и не мог быть на тех закрытых совещаниях, где трусливые левые генералы запрещали Биби решительно воевать. Значит, их утверждения – либо их же выдумки, либо перепевы предвзятых версий самого Биби и его пропагандистского спецназа. То есть в обоих случаях – заведомая ложь.
Сам факт настойчивого распространения заведомой лжи является доказательством стремления скрыть правду и косвенным указателем, что правда находится в противоположном направлении.
Вторая. За два года войны ЦАХАЛ показал и доказал, что слухи о его разложении и внезапной импотенции беспочвенны и нерелевантны. На примере операций в Ливане и Иране мы и весь мир увидели прежний ЦАХАЛ — на уровне самых лестных легенд о нем: умный, расчетливый, мощный, смелый и умелый. Военные специалисты, способные оценить ситуацию несколько лучше, чем диванные наблюдатели и сетевые активисты, утверждают, что и боевые действия в Газе свидетельствуют о высоком профессионализме нашей армии, выучке и креативности. Только на стратегических результатах эти тактические успехи заметным образом никак не сказываются — в Газе, в отличие от Ливана и Ирана. Как будто там воевал совсем другой ЦАХАЛ.
Третья. Поскольку последнее предположение не только алогично, но и абсурдно, разгадку этому феномену следует искать в иной логической цепочке. Выстроим ее вместе…
Если, как мы только что убедились, настойчиво муссируемая бибипропом беспомощность нашей армии – фикция, а ЦАХАЛу за два года войны в Газе не удалось одолеть ХАМАС, то это не потому, что он не может. Должна быть какая-то другая причина. Какая?
Воспользуемся единственным инструментом установления истины, который у нас есть, – логикой и здравым смыслом.
Вопреки распространенному мему, часто цитируемому сейчас властными и провластными хулителями ЦАХАЛа, у нас не государство при армии, а армия при государстве. Она – лишь инструмент в руках правительства. Обязана и выполняет задачи, которые ставит перед ней политическое руководство.
Так вот,
если армия, которая в состоянии разгромить ХАМАС, два года воюет с ним, добиваясь некоторых тактических успехов и неся потери, а он до сих пор не уничтожен, объяснение может быть только одно: не было у нее такой задачи.
Была какая-то другая: не та, о которой говорили все и всем (уничтожение ХАМАСа, освобождение заложников, ликвидация угрозы безопасности Израиля, исходящей из Газы), а та, о которой не говорили, — по крайней мере нам, публике.
Вообще-то Биби назвал ее: «Война за возрождение» (забыв, правда, добавить, что за возрождение его самого). И этой оговорке по Фрейду следовало верить, потому что она отражала истинную суть его мотивов, поступков и стратегии.
Но теперь, по прошествии двух с лишним лет кровавого кошмара, у нас есть достаточно свидетельств, чтобы и проверить это предположение фактами.
Если применить эту вводную – что все это время у нас шла война за политическое возрождение Биби, — становятся понятными, объяснимыми и логичными все те нелепости, глупости и несуразности, которые происходили на протяжении самой долгой и странной войны в истории Израиля.
Для проверки будем пользоваться лишь элементарной логикой и самыми очевидными, неоспоримыми фактами.
Ручаюсь, что только с их помощью мы сможем распознать подоплеку и общей тенденции, и отдельных эпизодов войны.
Начнем с общего…
Время – решающий фактор
Поставьте себя на место политического лидера, который потерпел ужасающий провал на самом важном направлении своей деятельности, но решил, что не уйдет в отставку, как сделал бы любой ответственный руководитель не то что страны – даже коммерческой корпорации после такого фиаско, а наоборот – останется на своем посту, как будто никакого провала не было, а то, что было, не имеет к нему никакого отношения. А у вас еще и существует такое досадное неудобство, как демократический характер государства, которое вы возглавляете, и время от времени вам приходится подтверждать свой мандат на правление этой неудачной страной на демократичных пока еще выборах.
Как вы должны поступить, чтобы при обоих этих препятствующих обстоятельствах – необходимости подтверждения полномочий народным волеизъявлением и пережитым провалом – сохранить за собой свой пост?
Выбор у вас невелик. Опции всего две. 1) Либо отменить эти надоедливые выборы (хотя это государственный переворот – не всякий решится в открытую), либо оттянуть их под любым благовидным предлогом на возможно более дальний срок. 2) Сделать все, чтобы сам провал и его обстоятельства были как можно тщательнее стерты из памяти избирателя.
То есть: напоминать о случившемся как можно меньше, а время протянуть – как можно дольше. Чем больше времени пройдет – тем надежнее забудут.
Так что и в том, и в другом случае фактор времени становится решающим.
Если это так очевидно для нас, поставивших мысленный эксперимент над собой, то что говорить о профессионале, подлинном мастере политической выживаемости – Биби? Он этот фокус знал задолго до того, как мы с вами о нем задумались. И начал применять с первого дня войны.
Затягивание времени стало основой стратегии Нетаниягу в Войне за возрождение себя. Он следовал ей неукоснительно, не пропуская ни одного поворота, на котором можно было бы потоптаться лишние несколько дней или в лучшем исходе – месяцев.
Это было общим правилом, подтверждение которому легко распознать во многих эпизодах войны, со стороны выглядевшими загадочными до нелепости.
Не неведение, а намерение
Резня 7 октября стала шоком не только для нас. Потрясен был весь мир – кто восторгом проникся, кто сочувствием, кто возмущением, кто воодушевлением, кто предвкушением…
Всем в мире было ясно, что реакция Израиля на внезапное и жестокое нападение последует, и лишь о степени ее жесткости и масштабности оставалось гадать.
В тот момент практически любые наши ответные действия воспринимались бы мировым сообществом не то чтобы оправданными, но, по крайней мере, понятными. Хотя понятно было и то, что этот момент продлится недолго: всего несколько дней, пока эмоциональный всплеск не уляжется, не уйдет в прошлое.
Это в полной мере осознавали и главари ХАМАСа, а также многочисленные и могущественные покровители «палестинского сопротивления» в мире – от Катара до ООН. Не случайно, как позже стало известно, задолго до нападения 7 октября они развернули тщательную подготовку к мощной превентивной атаке по всем фронтам.
Все пропагандистские орудия стояли на позициях, уже нацеленными и заряженными. И как только запланированная резня состоялась, они, не теряя ни минуты, моментально открыли массированный огонь из всех стволов, обличая Израиль в намерении уничтожить свободолюбивый палестинский народ.
Генсек ООН Гутерриш никогда ранее не был замечен в склонности к афоризмам. Его знаменитая ныне фраза о том, что «атака ХАМАСа не возникла в вакууме», определившая магистральное направление оправдания этой чудовищной резни, была заблаговременной домашней заготовкой, припасенной к дню обнародования, чтобы выстрелить ею сразу, как только событие произойдет.
Пропалестинские акции протеста, которые стихийно вспыхнули в кампусах ведущих европейских и американских университетов и распространились по миру, как пожар в летнем лесу, начались еще до начала израильской операции в Газе. И на десятки тысяч бушующих студентов внезапно хватило не только клетчатых палестинских платков для заматывания головы и «арбузных» флагов, но и энтузиазма. Они не вполне представляли себе, что там за река и какое это море, между которыми Палестина должна быть свободной, но зато точно знали, что в Газе уже происходит геноцид.
Все спешили успеть воспользоваться моментом высшего эмоционального всплеска, пока он не остыл, не опал. Все, кроме нас.
Медлил только Израиль. Словно специально дожидаясь, пока сообщения о зверствах в приграничных поселках отойдут на второй план в лентах новостей, будут вытеснены более актуальными и горячими новостями – в том числе бузой в кампусах университетов, пропалестинскими демонстрациями на площадях европейских городов. Так оно и произошло.
Любому имеющему хоть элементарное представление о том, как строится информационная картина в СМИ и формируется общественное мнение, было понятно, каким будет эффект от этого промедления, и как в результате него переключится вектор внимания и сочувствия — с трагедии, пережитой Израилем, на угрозу, нависшую над Газой.
Наивно и несправедливо предположить, что такой признанный и безусловный мастер пиара и политической игры, как Нетаниягу, мог не знать, как затягивание военного ответа на хамасовское нападение отразится на свободе действий Израиля, мировом общественном мнении и отношении к нам политического истеблишмента наших союзников, прежде всего США, которое, в свою очередь, тоже зависит от общественного мнения.
Так что это не неведение. Это намерение.
Стратегия забвения
Рассуждаем логически… Если Нетаниягу знал, какой ущерб наносит Израилю затягивание ответного удара по Газе, но все же затягивал его – зачем он это делал?
Есть только два варианта ответа. Первый – «Потому что он хотел нанести ущерб Израилю» – мы отвергаем сразу, поскольку никто из нас не Тали Готлиб, а именно она выбирает такие ответы на все сложные вопросы, объявляя врагом народа любого, кто близко и высоко сидит.
Так что остается только второй вариант: «Потому что, несмотря на очевидный урон от затягивания операции, было в нем некое преимущество, которое позволяло этим уроном пренебречь».
Какое – тоже можно обнаружить. Тем же логическим путем.
Если вспомнить, что Биби вел войну за возрождение, все становится на место. Стратегия этой войны заключается в том, чтобы стереть из памяти электората провал 7 октября. «Забвение» — главный ее лозунг. Ради обеспечения забвения следовало затушевать, заслонить другими событиями трагедию великой резни – отвлечь от нее внимание.
Антиизраильская истерия в мире прекрасно работала на эту цель. Если бы Израиль сразу отреагировал на зверское нападение – ничего бы не забылось. Слишком простая схема в два хода: вот удар – вот ответ, понятны и мотив, и следствие.
Но Биби с первого дня следовал своей стратегии. Поэтому еще до первого выстрела в сторону Газы дал разгореться в полную силу волне протестов в защиту террористического анклава, чтобы не чудовищный погром, а ожидание возмездия за него оказалось в центре внимания.
Так оно и произошло. В мире. Через неделю-другую мало кто помнил, что было 7 октября, все ждали – что будет. И сочувствующие взгляды, как прямо призывали с ООНовских и прочих трибун, были направлены на Газу. Только на Израиль не сработал переключательный тумблер, а это главная целевая аудитория.
Почему устарел сценарий
Уже прошел призыв резервистов, явка превысила сто процентов, солдаты рвались в бой. Мобилизовано было все общество, компенсируя в меру возможностей бездеятельность государственных структур, находившихся в шоковом ступоре.
Израильтяне ждали ответной реакции и недоумевали, почему армия медлит. Нам объяснили причину задержки: Генштаб разрабатывает план операции в Газе.
Именно сейчас – когда клюнул жареный петух?
В эту версию верится с трудом. Во-первых, о разработке боевых операций обычно не объявляют публично. Если это делается, то, как правило, для дезинформации.
Во-вторых, и в-главных, представить себе, что у ЦАХАЛа не было заранее подготовленных и утвержденных оперативных сценариев захвата Газы – наиболее вероятного поля боевых действий против самого близкого и знакомого врага – просто невозможно.
Конечно, после беспомощности, которую проявила армия 7 октября, никакие обвинения в том, что она совершенно не соответствует своему предназначению, не выглядели бы чрезмерными.
Но одно дело оказаться застигнутой врасплох (это случалось со многими армиями в мире, в том числе с ЦАХАЛом в Войне Судного дня за три недели до того, как он закончил ее в 40 км от Дамаска и в 101 от Каира) и совсем другое – считать, что армия и в относительно спокойные времена промежутков между войнами вообще не выполняет свои элементарные функции.
Логичнее предположить другое. Что сценарий захвата сектора Газа был. Но в новых условиях он по каким-то причинам не устраивал политическое руководство, которое, как ему и положено, ставит задачи перед армией.
Более того, люди, которые по долгу службы имели доступ к оперативным планам ЦАХАЛа, заявляли, что, в соответствии с армейскими разработками, на захват Газы отводилось в общей сложности около трех недель.
Это проверить невозможно, но выглядит правдоподобно. Если в свое время ЦАХАЛу после внезапного потрясения 6 октября 1973 года хватило трех недель для разгрома регулярных армий Египта и Сирии, очистить от них весь Синай и вторгнуться вглубь вражеской территории, то почему война против гораздо более слабого ХАМАСа и захват крошечного сектора Газа должны занять больше времени?
Рассуждая логически, можно предположить, что именно это и не устраивало политическое руководство в прежнем сценарии ЦАХАЛа: слишком быстро.
За три недели провал 7 октября не будет забыт. А стратегия Войны за возрождение Биби, как мы помним, заключалась именно в этом: цель – забвение.
И если до сих пор в нашем сюжете это только рассуждения, догадки, то весь ход операции в Газе – практическое подтверждение неуклонного следования к этой цели. И только ею можно объяснить очевидные несуразности оперативного развития этой войны.
Главное – не спешить
Если верить официальной версии, разработка и подготовка полномасштабной наземной операции в Газе заняла три недели. Чтобы каким-то образом унять недоумение общества, переходящее в негодование, начались бомбардировки сектора. Авиация и артиллерия разрушали высотки в Газе практически в прямом эфире.
Всем было понятно, что такими ударами не удастся уничтожить ХАМАС, но, по замыслу политического руководства, вид дымящихся развалин вражеской территории должен был успокоить кипящих гневом и жаждой мести израильтян и отвести упреки власти в бездействии.
Трудно сказать, насколько эти «веселые картинки» умиротворили израильское общество, но орды отморозков всемирного движения «От реки до моря», прежде защищавшие безвинных палестинцев от израильского геноцида авансом, получили, наконец, документальные подтверждения своему праведному гневу, а сердобольные политические лидеры и столпы общественного мнения сочли себя обязанными вступиться за беззащитный народ Газы в его неравной борьбе с безжалостным агрессором, которым стал теперь однозначно Израиль.
Фото: пресс-служба ЦАХАЛа
То, что произошло с ним 7 октября, было погребено под искореженным тонными бомбами бетоном на фоне опрокинутых детских колясок в постановочных кадрах «Аль-Джазиры».
Лишь мы все помнили. На нас не хватило забвения – с нами требовалось поработать подольше. Это и стало основой стратегии войны – она ни в коем случае не должна была закончиться быстро.
Только так можно объяснить несколько странный маршрут и темп развития операции в Газе.
С другого конца
С военной точки зрения сектор Газа представляет собой пространство дислокации и боевых действий вражеской вооруженной группировки.
По всем канонам, известным со времен библейских и античных войн, чтобы разгромить вражеское войско, его надо прежде всего блокировать. Лишить свободы маневра, возможностей бегства, перегруппировки и главное – перекрыть каналы поставки оружия и боеприпасов, еды и воды, пополнения бойцами.
Не только азбука военной науки, но и элементарная логика подсказывает, что берясь высушить затопленный подвал, надо прежде всего перекрыть трубу, из которой хлещет в него вода.
Исходя из этого, следовало ожидать, что война с объявленной целью уничтожения ХАМАСа как вооруженной группировки начнется с полного блокирования террористического анклава. А если сил не хватит на весь периметр, ЦАХАЛ первым делом перекроет главную артерию поставок оружия и боеприпасов ХАМАСу – южный выступ сектора — границу с Египтом, где находятся Филадельфийский коридор, КПП и город Рафиах.
Но ЦАХАЛ начал наземную операцию ровно с другого конца – с севера сектора Газа, объявив, что будет постепенно продвигаться с севера на юг, освобождая анклав от вражеских войск.
Таким образом, основной канал снабжения ХАМАСа оружием и боеприпасами, пополнения боевиками на юге продолжал функционировать. А вода, еда и топливо и так поступали через все существующие КПП, позволяя ХАМАСу не только сытно жрать и поддерживать вентиляцию в тоннелях, но и получать бабло на торговле гуманитаркой для найма новых рекрутов.
Так процесс постепенного очищения сектора Газа от боевиков по эффективности сравнился со способом вычерпывания воды из бочки решетом при включенном на полную кране, пополняющем ее.
Можно ли представить, что генералы Генштаба не понимали, что так и будет, и не знали элементарных правил уничтожения окруженного врага, которым их учили еще на курсах младших командиров? Нет, это нелогично и абсолютно противоречит здравому смыслу.
Гораздо логичнее предположить, что именно такой и была задача, поставленная политическим руководством перед армией: не ХАМАС разгромить, а войну продлить. Потому что в Войне за возрождение главный стратегический ресурс – забвение. А забвение требует времени.
Именно поэтому был отвергнут существовавший ранее сценарий захвата Газы. Ведь любой армейский план направлен на достижение победы в возможно более короткий срок. А тут потребовалось ровно наоборот.
И начало военной операции с противоположного здравому смыслу конца было не ошибкой, не глупостью, а четким следованием стратегии. Дальнейшие события подтвердили это с исчерпывающей убедительностью.
Нормальные герои не всегда идут в обход, как в песне. Но начав операцию с направления, обратного оптимальному, Биби заготовил на пути к неизбежной цели надежные ямы-ловушки, позволяющие затянуть время продвижения армии сверх всех мыслимых пределов.
Игра в «Не входи!». Начало
Когда истек срок прекращения огня, обусловленного первой сделкой по заложникам в ноябре 2023 года, было понятно, что следующей целью продвижения ЦАХАЛа на юг станет Хан-Юнис.
До него от давно захваченного, как тогда считалось, города Газа — 20 километров. Четверть часа на танке, если без помех. Но особых помех и не должно было быть. На тот момент большинство бригад ХАМАСа уже считались разгромленными, как нам объявили.
Однако главная помеха оказалась не там. А в Вашингтоне, непосредственно в Белом доме. Грозное байденовское «Don’t!», которым он предостерег Иран от вмешательства в боевые действия в начале войны, когда американский президент выражал безоговорочную поддержку нам, вызвав благодарное умиление израильтян, теперь было обращено к Израилю.
— В Хан-Юнис не входи! – предупреждал Байден Биби в изложении последнего, повторяемом им же каждый вечер со всех экранов. – Погибнут сотни тысяч мирных жителей, не устраивай гуманитарную катастрофу!
Это было абсолютно абсурдное требование. Прекращение боевых действий посреди войсковой операции, в разгар наступления, у входа в логово недобитого врага, противоречило элементарным правилам ведения войны. Тем более, что, по предположениям разведки, именно в тоннелях Хан-Юнеса скрывались основные главари ХАМАСа, включая самого Синвара, инициатора, архитектора и руководителя резни 7 октября, идеолога и главнокомандующего хамасовского войска. Отказаться от взятия этого оплота террора Израиль не мог.
А как могли США требовать такой очевидной нелепости? (Причем – не от побежденного врага, а от близкого партнера, хоть и сильно младшего, тем более недавно подвергшегося зверскому нападению признанных террористов, главные из которых прячутся как раз там – куда дружественный нам Байден запрещает заходить.)
Вопрос отнюдь не риторический. Ответ на него есть, и мы его сейчас найдем.
Приглашение за черту
Со времени возникновения Израиля американское руководство, от Пентагона и Госдепа до президентов, одного за другим, пыталось ограничивать, дозировать, прекращать и даже предотвращать боевые действия еврейского государства против его врагов. Разными способами – увещеваниями, посулами, угрозами, ограничениями, политическим и дипломатическим давлением, вплоть до эмбарго (как это сделал, например, Рейган, рассерженный уничтожением иракского ядерного реактора нашими ВВС в 1981 году).
Но всегда это касалось стратегических вещей: инициации или завершения крупных войсковых операций и войн. Никогда американцы не позволяли себе вмешиваться в действия ЦАХАЛа на тактическом уровне: настаивать на согласовании с ними продвижения войск на несколько километров, взятия того или иного населенного пункта в ходе уже ведущихся военных кампаний.
Такая опека выходит за рамки привычного патронажа и вторгается в область суверенитета. И к ней американцы, имея большой опыт давления на Израиль, не смели прибегать. А тут вдруг решились перейти черту.
Но дело тут не только в нарушении давно сложившегося баланса партнерских отношений (мол, мы, конечно, знаем, кто из нас хозяин, кто вассал, но публично это демонстрировать не будем – хотя бы чтоб не отвечать за все хулиганские выходки нашего младшенького; если понадобится – потом пожурим постфактум, а то и накажем вслед). В конце концов, если младшенький и сам не прочь нагнуться, почему не поставить его в нужную позу? Не нам же следить за приличиями и ради политеса блюсти его болезненный суверенитет, которым и он не больно дорожит, как накуренная старшеклассница на годовой экскурсии девственностью.
Гораздо важнее этой как бы моральной проблемы – чисто практическая. Это требование, которое якобы предъявил Байден Израилю как просроченный вексель, было абсолютно невыполнимо.
Невозможно остановить воюющую армию в двух шагах от намеченной и практически достигнутой цели. Это, как пытаться удержать мчащийся под гору тяжелый состав – никакой стоп-кран не сработает.
Невозможно заставить только что переживший смертельную угрозу своему существованию и достоинству народ отказаться от расправы со своим заклятым врагом, когда руки уже у него на горле. Никакой лидер не посмеет навязывать обществу такое.
Это настолько очевидно, что невозможно предположить, будто дедушка-Байден, с его жизненным и политическим опытом, а также знанием Израиля не понаслышке, мог этого не понимать — даже с учетом сенильности, которую он демонстрировал к концу своей политической карьеры.
Так зачем же он требовал от Израиля совершенно невозможных вещей? Это же абсолютно нелогично!
Но мы ведь еще помним универсальное правило проверки на истинность, приведенное выше: «Что не соответствует логике, не соответствует и действительности!»? Применим этот тест и в данном случае.
А откуда мы знаем, что Байден этого требовал? Ах да, Биби сказал, а вслед за ним кто только ни повторил! Что ж, это надежный источник. Но не вполне объективный.
Как его можно проверить? Только логикой!
Партнерство под видом противостояния
Вспомним теперь, что стратегическая цель Биби с самого начала войны – продлить ее как можно дольше. Исходя только из нее, представим, выгодно ли ему было, чтобы кто-то остановил ход операции, оттянув достижение промежуточных целей? Самый надежный и не вызывающий подозрений стопор – конечно, Байден. Старший приказал – и что тут поделать!
А старшему-то это зачем? Ему затягивание войны ни к чему – он ее, наоборот, хотел поскорее закончить. У Байдена был свой интерес – другой.
У него начинался предвыборный год, и дедушка на тот момент еще сам собирался идти на второй срок. В Америке бушевали антиизраильские протесты, общественное мнение резко качнулось в пользу палестинцев, особенно сильны были эти настроения в его родной партии, где все большее влияние обретали «прогрессисты», чью позицию разделяла его правая рука – вице-президент Камала Харрис, которая, как потом выяснилось, фактически управляла уже плохо соображающим Байденом. Чтобы как-то удержать редеющий электорат, ему нужно было срочно реабилитироваться за свою произраильскую позицию в начале войны, а для этого как можно громче и резче демонстрировать негативное отношение к Израилю – смену милости на гнев.
Конечно, он понимал, что требует невозможного, и знал, что повлиять на ход боевых действий не в состоянии. Однако не это было целью.
Дипломатам и бизнесменам хорошо известно, как демонстрировать готовность к нежелательным договоренностям и гарантированно срывать их: надо лишь ставить невыполнимые условия – и все произойдет естественным путем.
Не факт, что они с Биби договорились заранее, но, преследуя каждый свой интерес, разыграли эту договорную игру удачной и точной распасовкой, как оперную партию на два голоса.
— Не входи в Хан-Юнис! – запевал Байден.
— Но мне надо! – увещевал Биби.
— Не входи – хуже будет! – настаивал Байден.
— А я все равно войду! – проявлял непреклонность Биби в прайм-тайм по всем израильским каналам.
И не входил…
Благодаря этим жарким баталиям, весь мир засыпал и просыпался с озабоченностью о судьбе Хан-Юниса, хотя только что узнал о существовании этого гиблого места на Земле. Никто даже в Израиле не понимал, что там делает наша армия, и если бы не почти ежедневные сообщения о погибших, можно было бы подумать, что ее там вообще нет. Все публичные баталии происходили лишь между Байденом и Биби.
Фото: Ави Охайон (GPO)
Зато этим удачным маневром взятие жалкого Хан-Юниса удалось растянуть на четыре месяца.
И еще несколько месяцев ушло на вторую договорную игру по той же схеме с минимальным отличием: «Не входи в Рафиах! – А я войду!»
Чтобы преодолеть восемь километров от Хан-Юниса до Рафиаха, ЦАХАЛу потребовалось больше времени, чем Вермахту на то, чтобы пройти с ожесточенными боями от Москвы до Сталинграда.
Если кто скажет, что я навожу напраслину на двух уважаемых (в разной степени) лидеров по поводу их договорняка , пусть припомнит хотя бы один случай до этой войны, когда США требовали, а Израиль просил разрешения на продвижение ЦАХАЛа на несколько километров в ходе боевых операций. А не найдет – пусть заткнется.
Все израильские лидеры, как политические, так и военные, вынужденные противостоять чрезмерной опеке американцев, предпочитали действовать по принципу: «Лучше десять раз извиниться потом, чем один раз попросить разрешения заранее». Биби первый поступил ровно наоборот. И сумел сделать на этом политический капитал: многие до сих пор убеждены (сам читал это в гневных откликах на свои посты), что он воевал с ХАМАСом в одиночку .
Вот в PR-баталиях за Рафиах и стало окончательно ясно, почему операция в Газе развивалась с обратной от здравого смысла стороны.
Если бы она начиналась по законам военной науки – с перекрытия главной артерии снабжения вражеских войск – то есть с юга, у ХАМАСа и ресурсы бы быстрее иссякли, и главное — Байден не мог бы препятствовать захвату Рафиаха. Ведь это означало бы запрет на проведение наземной операции вообще, а такого после потрясения 7 октября даже он бы не посмел. И тогда легитимации для долгих стратегических топтаний не было бы. И войну пришлось бы заканчивать в течение, если не нескольких недель, то считанных месяцев.
Но Биби проявил удивительную стратегическую предусмотрительность, проложив кружной маршрут с заранее заготовленными препятствиями. Жаль, что изобретательности и предвидения ему хватает только на затягивание войны, а не на предотвращение ее и победу в ней. Впрочем, зависит от взгляда – в своей войне он побеждает, просто воюет исключительно за себя.
А у нас война другая. И успехи Биби в достижении его стратегических целей обошлись Израилю в страшную цену самой долгой и бессмысленной войны.