Нетаниягу опять выступил с, по его словам, «драматическим» заявлением. В нем он доказывал, что тема увольнения начальника ШАБАКа возникла раньше, чем Катаргейт. По мнению премьера, это доказывает, что вся история с катарскими деньгами была инспирирована исключительно с целью его злоумышленной дискредитации. Во всем этом построении нет ни малейшей логики.
Предположим даже, что порядок событий был именно такой, как описывает Нетаниягу. Предположим даже, что начальник ШАБАКа и еще какие-то должностные лица не любят Нетаниягу и хотят дискредитировать его в глазах общества. Все это, возможно, и никак не выходит за рамки закона при условии, что они говорят правду и совершают только предусмотренные соответствующими процедурами действия.
Никакой тайминг, в том числе и описанный Нетаниягу, не означает, что сотрудники его администрации, имеющие доступ в главную контору израильского государственного управления, присутствующие на секретнейших, закрытых мероприятиях, знакомые с фактами и документами, составляющими предмет государственной тайны, могут получать деньги от враждебного правительства.
То, что они их получали, уже подтвердил посредник. Пройти мимо этого факта ШАБАК не может ни при каких обстоятельствах. Собственно, для расследования такого рода ситуаций ШАБАК и был создан, и продолжает существовать.
Да, факт получения Фельдштейном и Урихом катарских денег должен быть проверен, в случае его подтверждения необходимо выяснить, знали ли они, чьи это деньги, какого рода обязательства были ими приняты перед плательщиком, какие из этих обязательств были исполнены и как. В общем, должна быть выполнена нормальная следственная, а затем и судебная процедура.
При различных поворотах дела может стоять вопрос или о халатности сотрудников канцелярии премьера, или о коррупции, или о государственной измене. Сейчас бессмысленно гадать, были ли нарушены статьи уголовного кодекса и, если да, то какие именно. Очевидно только одно.
Расследование обязано состояться, и оно не может зависеть от того, когда именно те или иные факты вышли за пределы узкого круга заинтересованных лиц. Тем более, оно не может зависеть от того, каковы политические вкусы тех или иных участников следственных действий, кого и почему они любят или не любят, за кого голосовали.
Собственно, на само существо этих вопросов и, разумеется, содержание будущих ответов тайминг вообще никак не влияет. Все, что нам сейчас доказывает опытнейший политик Нетаниягу, рассчитано строго на эмоции, а не на оценку фактов. Для него это уже стало привычным трюком — «ах, как можно им доверять, когда они все меня не любят».
Его не любит Высший суд справедливости, юридическая советница, ШАБАК. Но они и не должны его любить. Это требование отсутствует в их должностных обязанностях.
Госслужащие должны быть лояльны государству, а не личности. Нелепо настаивать на создании правительственной комиссии по расследованию 7.10, потому что главным виновником этой трагедии является правительство — в широком, американском смысле этого слова. Именно действия правительства в первую очередь должны быть расследованы, а подследственный не может решать, кто и как будет расследовать его провал, а, возможно, и преступление.
Постоянные попытки Биньямина Нетаниягу затормозить те или иные расследования на основании того, что следователи не испытывают к нему любви или даже симпатии, выглядят навязчиво и нелепо. Думаю, что еще ни один подследственный не требовал, чтобы следователем по его делу был человек, который обязательно его любит.
Наш премьер такой первый в мире.