Владимир Бейдер
По еврейским канонам, душа после смерти тела еще неделю обитает вблизи, прежде чем улететь. С Аликом Гольцекером это, видимо, произойдет сегодня.
С тех пор, как в прошлый четверг ошарашили меня этой вестью, живу с непрерывным ощущением потери.
Его уход – беда внезапная, неправильная и несправедливая. Я всегда был уверен, что это ему придется прощаться со мной, какие-то слова говорить вслед, выражать сочувствие родным. Ему, а не мне. Таким был бы нормальный порядок вещей, а вышло совсем наоборот, невозможно смириться.
По годам он годился мне в сыновья. Так я к нему и относился – даже когда совместная работа и гульба стирали возрастную разницу, даже когда он был начальником, в том числе и мне.
Мы земляки – из одного маленького, хотя и знаменитого украинского города, где практически все, по крайней мере все евреи, друг друга знали. Но познакомились уже в Израиле. Шапочно – на Образовательном ТВ, в рамках которого выходила русская программа «Ракурс», где он работал, а меня время от времени приглашали в качестве комментатора.
В 2000-м, когда я начал выпускать при «Вестях» мужской журнал «Master-M» и стал искать для него новых авторов, Алик пришел ко мне как бы на кастинг – новобранцем с улицы. Он потом вспоминал со смущением, что его первые материалы я переписывал от начала до конца. Я этого, кстати, не помню, но стесняться тут нечего. Мы ставили совершенно новый для тогдашнего Израиля тип издания, никто не знал, как для него писать, даже матерых журналистов приходилось перенаправлять и редактировать с особой безжалостностью. А у Алика на тот момент вообще не было опыта работы в текстовых СМИ. Зато было безупречное журналистское чутье, взыскательность к себе, готовность и способность учиться.
Мы старались, чтобы в каждом выпуске журнала был гвоздь – материал, на котором держался номер, ради которого его раскроют. Алик быстро стал одним из ведущих поставщиков «гвоздей». Вторым таким солистом был знаменитый ныне киевский видеоблогер Михаил Шейтельман. Но Миша свои шедевры рождал, не отходя от компьютера. А Гольцекер выбрал в качестве своего конька журналистские расследования. Он умел распознать тему и раскрутить ее, даже если для этого приходилось рисковать и провоцировать источник в духе сегодняшних пранкеров, но не ради шутки, а для глубокого проникновения в материал, хотя и это бывало смешно.
Так, благодаря ему, мы первыми рассказали о явлении «русского» рэкета в Израиле, Алик раскрыл его механизм, методику и специфику рекрутирования «бойцов», пообщался с ними. Он препарировал и выпукло раскрыл изнутри в большом аналитическом репортаже еще один «русский» в то время бизнес – индустрию секс-услуг. Проник и показал в различных аспектах и деталях в самый прибыльный и распространенный на тот момент арабский бизнес на «территориях» — угон автомобилей и торговлю автозапчастями. На каком-то кладбище ворованных машин за «зеленой чертой» один из его обитателей пошел на непрошенного гостя с глушителем наперевес.
Его журнальная работа заключалась не только в инициации тем и добыче материала, со временем он почувствовал вкус к повествованию, обрел собственный стиль – лаконичный, намеренно сдержанный, с внутренним напряжением и скрытой иронией.
Большой, сильный, резкий в манерах, он выглядел и, по-моему, специально напускал на себя вид грозного мужика, эдакого солдафона на гражданке. Возможно, чтобы прикрыть свою настоящую натуру – интеллигентного еврейского мальчика из украинской провинции, с поисками справедливости, стремлением к совершенствованию и сомнениями в себе. С телеэкрана этого не было видно, а в текстах и в личном общении – проступало.
Когда мы встретились уже на канале, наши роли поменялись – теперь я пошел ему в ученики. Он был признанным и разносторонним профессионалом. Во всех телевизионных специальностях — и технических, и творческих, и административных.
На начальном этапе существования канала (тогда он назывался «Израиль плюс») было много программ, идей, спецпроектов, а специалистов на все не хватало. Алику приходилось заниматься всем: становился не только продюсером, но и режиссером, ведущим, редактором, репортером. Не то чтобы дырки закрывал, а задавал уровень. И ему все это было интересно! Работал с удовольствием и азартом в любой роли. И всегда строил вокруг себя команду. Его образ отца-командира был не напускной – брал на себя ответственность во всех ситуациях.
Потом, когда главной целью существования канала стала дешевизна, а основной доблестью – угождение начальству, его энтузиазм, конечно, угас. Без азарта он работать не умел и функционером быть не хотел. Ему продолжали приходить предложения, в том числе с ведущих израильских телеканалов, но журналистикой он уже перегорел. Слишком хорошо знал ситуацию изнутри, чтобы на что-то надеяться.
Именно потому, обладая и именем, и опытом, и связями, будучи уже почти сорокалетним, решил опять начать с нуля – пошел на юридический. Учился тяжело, самоотверженно. Адвокатский экзамен сдал с первой попытки, что редкость для таких взрослых студентов. Наверняка добился бы признания и в этой новой профессии. Но оказалось – не суждено.
Последний дубль снять не удалось.
Очень тяжко.
Александр Гольцекер. Фото: Михаил Фейгин