Фото: пресс-служба Управления тюрем (ШАБАС)

Вот какие мысли (наверняка спорные) возникли у меня по поводу скандала со «сводничеством и сутенерством» в израильской тюрьме «Гильбоа», где, если верить источникам и версиям, еврейских девушек-военнослужащих подкладывали под арабских зеков-убийц.

Пойду по пунктам, так легче.

  1. Скандал возник не вчера, он, собственно говоря, и скандалом-то стал, только благодаря СМИ, в которые попали запоздалые и ужасные откровения жертв. А в самом Управлении тюрем Израиля (ШАБАС), Общей службе безопасности (ШАБАК), прокуратуре, в соответствующих отделах министерств внутренней безопасности, обороны и, боюсь, кое-где повыше, обо всем знали уже несколько лет. И пытались порешать келейно, по-свойски, без лишнего ущерба и позора.

    Ну, все, как у нас любят.

    Но не вышло: вдохновленные мировым MeTo, по-женски и по-граждански повзрослевшие, бывшие солдатки решили заговорить. И понеслось!
  2. Мне кажется, что картина, на которой охраннице-срочнице приказывают, ради блага Отечества, остаться наедине с кровавым ублюдком, писана не маслом, а совсем другой субстанцией.

    Она не Мата Хари, и в присяге, которую принимала, о сексуальной самоотдаче нет ни слова. Скорее всего, военной девушке посулили какие-то служебно-дисциплинарные или более материальные ништяки за то, что она позволит себя пощупать или попристуствует, пока животное не облегчит свое физиологическое напряжение у нее на глазах. «И – ничего более! Не бойся: мы будет рядом, наготове, мы проследим!», — пообещали ей дяди в чинах. И добавили: «Так надо, девочка! Ты поможешь и нам, и себе, и очень многим людям!»

    Но что-то пошло не так…

    И дяди не вмешались, не ворвались, не набросились на зверя, не выбили ему все зубы и не оторвали главное.
    Дяди ведь предусматривали и такой вариант, даже были в нем уверены больше, чем в том, о котором врали солдатке.

    Дяди знали, что девчонке некуда и некому жаловаться.

    Дяди понимали, как на нее подействует угроза широкой огласки случившегося и того, что она сама согласилась на свидание с чудовищем.

    Возможно, дяди проделывали это вонючее дело не раз, и жертвы всегда молчали.
  3. Кстати, до изнасилования (назовем так прямую внезапную сексуальную атаку во время оговоренной встречи наедине) был и другой эпизод. Если опять-таки верить СМИ.

    Сразу же после публикации истории с изнасилованием (-ями) еще одна бывшая охранница, рассказала о том, что произошло с нею в тюрьме «ГильбОа».

    В то ночное дежурство ее приставили вести видеонаблюдение за камерами в крыле, где содержатся осужденные палестинские террористы.

    В одной из камер находился боевик ФАТХа, приговоренный к пожизненному заключению. Заключенные не могут знать, кто находится на пульте видеонаблюдения, но этому подонку явно было известно, что той ночью это будет конкретная девушка-военнослужащая. Видимо, это был своеобразный подарок террористу от администрации или способ расчета за информацию.

    Всю ночь на одном из экранов монитора, который дежурная не имела права выключить, извращенец совершал, скажем так, непристойный действия, при этом прямо обращаясь к молодой военнослужащей.

    Сдав смену, охранница сообщила обо всем своему командиру. Но над нею просто посмеялись и приказали не распространяться.

    С той ночи всякий раз, когда она видела на территории тюрьмы того ночного дрочилу, он опускал по ее адресу грязные реплики и делал непристойные жесты.

    Девушка подала новый рапорт и заявила, что даст своей жалобе ход, если вся эта постыдная ситуация не прекратится. Тогда ей устроили встречу с еще более авторитетным палестинским зеком. Тот сказал девушке, что знает о случившемся, и с ее обидчиком они разберутся сами, а ей больше никто ничего не сделает.

    Как разобрались с маньяком сами сидельцы, девушка не знает. Но то, что тюремное начальство ради каких-то своих целей провоцировало заключенного на такое поведение, она совершенно уверена.

    4.Теперь о шибко высоком и страшно секретном – ради чего тюремщики в погонах с «фалафелями» шли на такое, в сущности, должностное преступление? Тут вырисовываются сразу несколько целей.

    Девушек могли предоставлять «паханам», которые могли гарантировать порядок в камерах и спокойную обстановку в тюрьме вообще.

    Так могли расплачиваться за информацию о готовящихся побегах, бунтах, разборках.

    Не исключено и то, что, в обмен на всё это, компетентные органы могли получать от сидящих террористов информацию о планах их кровавых соратников на воле. Что называется, «имена, даты, пароли, явки». И это, допустим, предотвращало теракты и диверсии.

    (Обратите внимание на повторяющийся глагол «могли»: я ничего не утверждаю, но присоединяюсь к предположениям, товарищ майор, извините, расан!)

    Высокопоставленный, а ныне низко отставленный, сотрудник «главка», то есть, Управления тюрем Израиля, Рани Баша, не моргнув глазом подтвердил, что да, молодых охранниц отправляли к заключенным, отбывающих наказание за преступления в сфере безопасности. Офицер, ответственный за так называемую тюремную разведку, Баша оправдывал свои действия тем, что подобным образом добывались оперативные сведения.
    Короче, в тюрьме «Гильбоа» могла (!) идти очень восточная по характеру, но очень патриотическая и оправданная соображениями безопасности торговля женским телом. Законно ли это – вопрос, конечно, интересный…

    5.Этот пункт можно считать продолжением предыдущего – в той части, где и как тюремное начальство прикрывало свою, извините, #опу. Предпоследний виток скандала связан с тем, что, отвечая на вопросы комиссии по расследованию обстоятельств группового побега палестинских террористов из тюрьмы «Гильбоа», ее новый начальник Фредди Бен-Шитрит (он вступил в должность в январе 2021 года, а уже в ноябре того же года случился тот «рывок с крытки») посетовал на обстановку в тюрьме, сложившуюся при прежнем руководстве.

    Кроме прочего, он упомянул сводничество, как одну из примет беспредела, царившего в заведении. Возможно, новый начальник тюрьмы таким образом попытался снять с себя хотя бы часть ответственности за побег, обрисовав неприглядную картину противозаконных связей бывшей администрации с заключенными. И снова — это не мое предположение, а так считает председатель комиссии по расследованию судья Менахем Финкельштейн.

    6.Наконец, почему только сейчас министру обороны Израиля пришло в голову, что призывницам нечего делать в мужских тюрьмах, особенно в тех, где тянут срока арабские головорезы? Эмансипация эмансипацией, феминизм феминизмом, даже мотивация мотивацией, но надо же и головы включать! Или эта «непродуманность» — часть оперативных планов ШАБАС и его смежников?

    …Я не знаю, чем закончится это дело. И никто не знает, потому, что пиши — не пиши, публикуй – не публикуй, все равно (гусары, молчать!!!) в Израиле – под самыми благовидными и убедительными предлогами – были и будут существовать системы и службы, замкнутые на самих себе. В их числе и Управление тюрем, тесно связанное с иными органами. Права творить аморалку им, конечно, никто не давал, но они, если разобраться, не очень-то и спрашивали.

    Оправдания найдутся всегда: «мы — обороняющийся остров», «мы – в одной боевой лодке», «мы – семья, где жертвуют собой ради общего выживания», и т.д., и т.п. Но в случае с «борделем «Яма» в тюрьме «Гильбоа» кое-какая надежда теплится.

    Слышали, что на ближайшее время назначена очная ставка между потерпевшей и предполагаемым насильником, который хочет протолкнуть версию добровольного согласия военнослужащей на то, что произошло на интимном свидании?

    Ой, не случайно единственное требование, которое он выдвинул, это — чтобы очную ставку не проводила женщина-полицейский.

    Сечет поляну, хмырь!

    Ведь по большому счету, то, что Управление тюрем Израиля с недавних пор возглавляет женщина — генерал-лейтенант Кэти Пери, тоже внушает некую уверенность, что дело будет доведено до конца и виновным не поздоровится…

    Хотя и мы можем помочь, нет?

    Лазарь Данович

От expert